Олег Дивов
21 июня 2023г.
Кто-нибудь, скажите Путину, что он важную вещь забыл.
Верховный Главнокомандующий еще ни разу не обратился к мобилизованным. Даже простого «спасибо» они от него не слышали.
У всеведущего и вездесущего Президента нашлись добрые слова даже для московского речного трамвайчика. Для трехсот тысяч призванных из запаса мужчин — нет.
Большая ошибка.
***
На передовую в штаб одного из полков приходит запрос от мирового судьи. С мобилизованным солдатом жена затеяла бракоразводный процесс. Судья требует сообщить, где конкретно находится супруг, и — внимание, — когда вернется домой.
Штаб, где всю техническую работу делают мобилизованные, сначала дружно матерится, потом нервно курит. Общее настроение: «Ну видите, на гражданке до нас никому нет дела, и всем наплевать. Когда он вернется домой, ха-ха…»
Стараясь не думать о грустном, мобики рожают ответ: доложить срок возвращения такого-то не можем, поскольку эти данные составляют «служебную тайну в области обороны».
И смеются. Грустно смеются. Над собой.
Говорят, нехорошо звать их мобиками. Расслабьтесь, они сами так себя называют. «Мы — мобики, нам все похер».
Нет, не всё.
***
Конечно, Верховный может думать, будто хвалит мобилизованных едва ли не через день, говоря о подвигах «наших военнослужащих». Напрасно. Мобилизованные воспринимают себя иначе. Да, формально они военнослужащие. Но по самоощущению — вовсе нет. Они — другие. Они — особая страта в ВС РФ.
Это гражданские, у которых внезапно — вероломно, без объявления войны, — сбылся наяву особый мужской кошмар «снова в армию забрали».
Когда мужчине снится, что его призвали по второму разу, это бессознательное подает сигнал: приятель, ты можешь делать вид, словно ничего не происходит, но вообще в твоей жизни творится некая несправедливость; на тебя давят, тебя к чему-то принуждают… У бессознательного выбор невелик, оно использует те впечатления, что человек успел накопить. А срочную службу почти каждый помнит как время, когда обстоятельства были сильнее тебя: не убежишь, не спрячешься. Ну, кто тюрьму не пробовал. Смысл тот же.
И с каким бы сочувствием ни относился мобилизованный к целям и задачам СВО, психологическая подоплека этой истории — именно такая. Принуждение. Насилие над личностью. И ничего тут не поделаешь.
Но можно слегка помочь. Добрым человеческим словом.
Просто сказать: ребята, спасибо за ваш выбор. Вы не сбежали, не спустили повестку в унитаз, не захотели быть крысами. Мы затеяли огромное дело, и то, что вы в нем участвуете — бесценно. Мы бы не смогли без вас, а теперь все получится.
Хотя бы так.
Ничего подобного до сих пор не слышно.
Зато прозвучало безжизненное «конечно, когда-то постепенно людей надо будет возвращать домой».
Ей-богу, лучше бы он все отрицал и загадочно улыбался.
Я, допустим, могу догадаться, отчего была выбрана именно такая унылая формулировка, от которой хочется не воевать, а застрелиться.
А сколько мобиков это понимает?
Сказать?
Навскидку, когда новость только пошла в войска — примерно ноль. Zero. Приблизительно никто.
Потом они поймут. Наверное. Возможно. Далеко не все. И им будет трудно с этим смириться. Даже тем, кто успел съесть украинскую собаку на теме хранения «служебной тайны в области обороны».
***
У мобиков две проблемы. Основная: вольно или невольно они сравнивают нынешний опыт с опытом срочной службы и видят принципиальное различие: тогда ты знал, когда все это кончится.
Если родственники на гражданке мудрые люди, то не задают мобику дурацких вопросов.
Если они вроде той мировой судьи — сами понимаете.
Вторая проблема — информационный вакуум. Мобилизованный видит узкий участок фронта и тыла. Все, что творится на остальной поверхности планеты Земля, доходит до бойца во фрагментарном и перекошенном виде: позитивных новостей минимум, зато любая пакость разлетается со свистом. Про встречу Путина с африканской делегацией например знают едва ли не все. Зачем? Почему? Но ведь на этой встрече был предъявлен «Стамбульский договор», согласно которому мы отступили от Киева. Не потому что не хватало сил и средств, или не потому что мы такие хитрые, а потому что договорились с хохлами.
Никому в голову не приходит даже задуматься, чего ради показали тот злосчастный договор, и какова была обстановка на киевском направлении, и как вообще берутся города-мультимиллионники в наши дни (подсказка: их сдают).
Нет, нас предали наши же начальники. И точка.
Угадайте, почему это так интерпретируется.
Да потому что сплошь и рядом политработа в войсках отдана на откуп Навальному, хотя он об этом и не догадывается. Его роль прекрасно сыграл Пригожин, раскрутив навальнистский дискурс «Все начальники — ворье и предатели» до безумных оборотов. И теперь всё, что похоже на предательство хотя бы приблизительно, трактуется как предательство. Бойцы могут не любить Пригожина за его выпады против МО, «но в главном-то он прав».
А главное — то, что начальству на нас глубоко плевать, а верховному начальству — плевать со Спасской башни.
И попробуйте объяснить мобику Пупкину, что не могут ни Верховный, ни Шойгу выйти и сказать: ребята, мы начнем вас возвращать домой примерно в таком-то месяце. Даже если у них этот месяц в ежедневниках прописан. Чего, конечно, сейчас нет. Но они в принципе не-мо-гут. Пока основные цели СВО не будут достигнуты.И попробуйте объяснить мобику Пупкину, что не могут ни Верховный, ни Шойгу выйти и сказать: ребята, мы начнем вас возвращать домой примерно в таком-то месяце. Даже если у них этот месяц в ежедневниках прописан. Чего, конечно, сейчас нет. Но они в принципе не-мо-гут. Пока основные цели СВО не будут достигнуты.
Кстати, про основные цели СВО они вам тоже ничего не скажут, кроме расплывчатой демилитаризации и недостижимой даже теоретически денацификации. Потому что… потому.
А теперь попробуйте, объясните.
И прикиньте, что в мозгах у мобилизованного Пупкина, если он за девять месяцев в армии — причем, по второму ведь разу, — не понял, как эта система работает, и чего от нее ждать, а чего не ждать никогда.
Ну и почему командиры Пупкина не объяснили идиоту, откуда взялось понятие «служебной тайны в области обороны», и как шикарно оно убивает — пачками, полками, дивизиями, — когда с ним небрежно обращаются.
Некоторые за такой срок родить успевают, а тут глухо и тупо.
Наверное дело в том, что и Пупкина, и его командиров всерьез интересует только одно: когда все это кончится.
А кто у нас всё знает?
Конечно Путин.
А он молчит.
***
Для части мобилизованных СВО — этапный момент в судьбе: они, что называется, нашли себя на фронте. И дай им бог здоровья да удачи побольше. Но в основном под мобилизацию попали люди, у которых жизнь была вполне налажена или только-только наладилась. Они честно делают свое дело, но у них мозги не под то заточены, чтобы вникать в глобальные проблемы.
Они просто хотят поскорее разделаться со всем этим.
А еще они видят то, что видят. И делают выводы.
Бюрократия и легендарный армейский тупизм, вечное «как бы чего не вышло», парадоксальная трусость офицеров, когда начальник страшнее любого противника — оказывается, это все процветает и в двух шагах от фронта, и в шаге от него. А еще какой-то вредитель принял на вооружение этот кусок железа, зато реально полезных вещей нет, и их нам присылают добрые люди. Угадайте сами, кто, с точки зрения мобика, тут виноват (и трудно не согласиться).
И конечно же никто не просчитал заранее, что для многих станут полным шоком Украина и ее население. Общее убожество страны, застрявшей в 90-х, и общая подлость хохлов, всегда готовых продать тебе что-нибудь, а потом за денежку малую позвонить на ту сторону, чтобы в тебя прилетела ракета.
И когда человек, которому едва тридцать, спрашивает: «Зачем мы сюда приперлись, тут же ничего нет, а люди нас ненавидят?», это еще терпимо: вырастет, авось поймет, что в рамках СВО даже святое дело освобождения Донбасса — задача по счету третья, если не четвертая, и русские вообще-то пришли не за землей, а за Землей.
Когда тот же вопрос задают сорокалетние, начинаешь подозревать, что дело гораздо хуже, чем ты думал: информационный вакуум и перекошенную картину мира они принесли с собой.
В головах.
А на эти головы очень рассчитывают, между прочим, и леваки всех сортов, и ультраправые, и просто любители половить рыбку в мутной воде, да и наши дорогие зарубежные партнеры. Мечтают устроить на Руси новый 1917-й, как в прошлый раз, на штыках мобилизованных, пришедших с фронта.
И со всем этим надо считаться, на все это делать скидку, — и тем более важно, чтобы прозвучали наконец простые человеческие слова поддержки, обращенные конкретно к мобикам.
Пусть они услышат, что их ценят. Что они нужны. Что без них ничего бы не вышло.
Это ведь точно не военная тайна.
***
Кто-нибудь, скажите Путину.